 Первая двусторонняя встреча Владимира Путина и Петра Порошенко продлилась за полночь. По ее итогам президент России прокомментировал ситуацию с задержанными на Украине российскими десантниками, пояснил, почему теперь даже при всем желании Газпром не сможет дать Украине скидку, и дал понять, что о прекращении огня Киеву надо общаться вовсе не с ним.
Поздно вечером во вторник в Минске прошли сразу две важнейших встречи на высшем уровне. И если первая, в трехстороннем формате ‒ Таможенный союз, Европейский союз и Украина, ‒ и стала поводом для прибытия в Минск трех президентов и трех еврокомиссаров, то сама возможность второй была под вопросом до самого ее начала. И только в 10 вечера ‒ после четырех часов многостороннего саммита и двух часов последовавшего за ним рабочего ужина ‒ началась аудиенция президентов Путина и Порошенко. Их первое общение один на один, которое закончилось уже ближе к полуночи.
Хотя общая встреча началась с обсуждения экономических вопросов, все понимали, что, по сути, обсуждается проблема войны и мира. Будет ли Украина в ЕС или ТС ‒ все это возможно только в том случае, если она вообще сохранится. А идущая сейчас на Востоке Украины война оставляет на это все меньше шансов. Хотя Путин в своей вступительной речи на общем саммите ‒ пока еще прессу не попросили удалиться ‒ говорил только об экономике, фактически повторив все то, на что он указывал по поводу последствий вступления Украины в ЕС полгода и даже год назад, ключевыми были последние слова президента России. «Готовы обменяться мнениями по сложившейся на Украине острой кризисной ситуации, которую, уверен, нельзя разрешить путем дальнейшей эскалации силового сценария без учета насущных интересов юго-восточных регионов страны и без мирного диалога с их представителями». Эту мысль, только в гораздо более конкретной и жесткой форме, Путин наверняка не раз повторил и на закрытой части общей встречи, и говоря с глазу на глаз с Порошенко. Но понимает ли неизбежность переговоров с Юго-Востоком украинский президент?
Судя по его вступительному слову ‒ нет. Предложение ко всем поддержать его мирный план, который является «актуальным, единственно возможным инструментом прекращения кровопролития и урегулирования ситуации на Донбассе», говорит именно об этом ‒ майский план не предусматривает никаких переговоров с восставшими и был нереалистичен еще при его обнародовании. Но и сейчас Порошенко пытается делать вид, что Украине едина в своем европейском выборе и намерении сохранить унитарное устройство ‒ сейчас, когда страна фактически распалась.
Более того, Порошенко еще и пытается делать вид, что находится в сильной позиции, намекая на то, что готов помочь Путину. Он исходит из имеющей на Западе и среди нашей пятой колонны немало поклонников бредовой теории о том, что Путин ищет способы избавиться от Новороссии: «Понимаю, что все вовлеченные в ситуацию игроки хотели бы выйти из нее достойно. И готов обсуждать различные варианты, которые обеспечат такую стратегию выхода, выхода в мирное будущее для Украины, выхода в мирное будущее для Европы». Судя по этим словам, Порошенко в упор не видит того единственного выхода в мирное будущее, который и так ясен: переговоров между Киевом и Новороссией.
Хотя Кэтрин Эштон и заявила о том, что она предложила начать переговоры о перемирии и прекращении огня (которые можно вести только с ДНР и ЛНР), что можно понять и как намек: ЕС не против контактов киевских властей с повстанцами, ‒ понятно, что все будет зависеть от того, согласится ли на это Порошенко.
После встречи с Путиным украинский президент поехал в свое посольство, чтобы встретиться с Эштон. А Владимир Путин встретился с Лукашенко и Назарбаевым, чтобы обсудить с ними результаты своей беседы с Порошенко.
Уже то, как комментировал позицию Киева после завершения многосторонней встречи министр иностранных дел Украины Павел Климкин, показывает, что Порошенко не готов к прекращению войны: «Дискуссия была очень сложной, но интересной... Главное ‒ четкое понимание, что нужно для того, чтобы выполнить мирный план президента Украины... Я надеюсь, что мы можем и должны найти решение. Это мир, деэскалация, но это решение, ценой которого не являются компромиссы. Непременным условием является единая демократическая европейская Украина. А все остальные вопросы могут обсуждаться». Европейская интеграция, унитарное устройство не обсуждаются – а что тогда обсуждать? Тем более, что именно эти вещи являются принципиальными для восставшего Востока.
Уже в украинском посольстве в Минске Порошенко сообщил, что скоро «будет подготовлена дорожная карта, чтобы достигнуть как можно скорее режима прекращения огня, который должен быть полностью двусторонним». А уже после завершения переговоров с Эштон появились сообщения пресс-секретаря украинского президента о том, что Россия и Украина договорились начать консультации по закрытию границы (что, понятное дело, является формальностью, учитывая, что киевская армия не контролирует границу Новороссии и России).
А Владимир Путин сообщил прессе, что «мы договорились в широком формате и на двусторонней встрече подтвердили ‒ достигнута договоренность о том, что контактная группа должна как можно быстрее возобновить свою работу здесь в Минске». Контактная группа не собиралась уже месяц ‒ в нее входят бывший президент Украины Кучма, посол России в Киеве Зурабов и представитель ОБСЕ.
Обсуждалась и газовая проблема, зашедшая в тупик после того, как Украина, накопившая огромный долг за российский газ, была переведена на предоплату. Как сказал Путин, поданный Нафтогазом иск против Газпрома резко усложнил возможность снизить цены для Украины на газ ‒ при всем гипотетическом на это желании. «Мы даже не можем этого сделать с учетом того, что Украина обратилась в арбитражный суд. Любые наши действия по льготированию могут быть использованы в суде. Нас лишили этой возможности, даже если бы мы этого захотели», ‒ пояснил президент.
Зашла неизбежно речь и о задержании на Украине девятерых российских десантников. «Насколько мне известно, они патрулировали границу и могли оказаться на украинской территории», ‒ сказал Путин, напомнивший, что украинские военные тоже неоднократно заходили на территорию России, в том числе на бронетехнике, и в гораздо большем количестве. «Проблем никогда не возникало», ‒ напомнил президент, имея ввиду, что украинские военные возвращались на родину. «Надеюсь, что и в данном случае тоже с украинской стороны проблем никаких не будет».
Оценив итоги встречи с Порошенко как положительные, Путин уточнил, что предметно прекращение огня не обсуждалось: «Мы, Россия, не можем говорить о каких-то условиях прекращения огня, возможных договоренностях между Киевом, Донецком и Луганском», ‒ сказал Путин, отметив, что это внутреннее дело самой Украины.
«Мы можем только способствовать тому, чтобы создать обстановку доверия в ходе этого возможного и крайне необходимого, на мой взгляд, переговорного процесса», ‒ и в этих словах Путина содержится главное, что Россия хотела добиться от Украины на минской встрече: согласия на переговоры Киева со сражающимися республиками. Принятия их как субъекта переговорного процесса, от чего Киев по понятным причинам категорически все это время отказывался. Насколько этот посыл Путина был убедительным для Порошенко, покажут уже ближайшие дни. Если Киев предложит Новороссии реальные переговоры ‒ появится пусть и небольшая, но возможность перемирия. Если нет ‒ боевые действия в Новороссии будут разгораться все сильнее. А армия Новороссии, напомним ‒ уже едва ли не у стен Мариуполя.
|
